Интервью с Владимиром Шахиджаняном

Помочь сдружить хороших людей, чтобы они помогали друг другу и жили по принципу: я — тебе, а ты — другому. Жизнь сложна и тяжела, поэтому жизнь нужно упрощать.

Тем, что оно одновременно людей учит, объединяет по общности интереса. Это не телефонная книга, а возможность людям почувствовать себя людьми. Здесь их можно многому научить: сейчас мы учим слепому десятипальцевому методу, потом учимся говорить публично, хотим чтобы те, кто курит, отучились от курения. Чтобы те, кто имели собак, могли найти им пару. Создаём фотобанк для того, чтобы люди могли делиться фотографиями.

Зарегистрировано 270 тысяч человек. Каждый день посещает 10-12 тысяч человек.

Очень мало. 99,5 процента пользователей достали его пиратским способом.

Бесполезно бороться. Если кто-то пишет, у него нет денег и просит бесплатное право пользоваться «СОЛО», мы всем даём такую возможность.

Мне вдруг в один из дней раздался звонок: «Говорят из приёмной Германа Оскаровича Грефа. Герман Оскарович хотел бы научиться набирать слепым десятипальцевым методом. Можете его научить?» (громогласно) «Конечно, могу!»

Я везучий человек. При старом председателе я четыре года уговаривал «Сбербанк», бесполезно. Мы позанимались с Грефом: ему понравилась программа, он сказал — надо всех сотрудников научить. Это оказалось сложнее.

И о чём получилось договориться? Я видел, что вы недавно твитили из приёмной.

Сергей Меднов, который был вице-президентом «Альфа-Банка», владеет слепым десятипальцевым методом. Мне надоело, что я повсюду вижу рекламу «Альфа-Банка»: и так много денег тратят, пусть на «СОЛО» потратят. Я стал туда дозваниваться, совершенно случайно попал на Меднова. Мы встретились, и он всех своих подчинённых в IT-подразделении научил. Мы там проводили очные занятия и принимали экзамены. Кто сдавал — дарил клавиатуры и давал премию.

Юрий Дуров, знаменитый дрессировщик и народный артист Советского союза. Саша Шифрин, артист. Виктор Михайлович Орловский, вице-президент «Сбербанка». Давид Ян, который основал ABBYY Lingvo.

Президент Татарстана Рустам Минниханов прошёл и заставил пройти всё своё правительство. Андрей Шаронов, ректор школы «Сколково» и бывший заместитель Собянина.

Я мечтаю, чтобы мне позвонил Сергей Александрович Капков и его заместительница Елена Валентиновна Зеленцова. Прошу Капкова, чтобы он дал нам библиотеку, чтобы на одном этаже там была наша фирма, а на другом — сама библотека. Мы бы её за год сделали самой популярной библиотекой в Москве.

Вы знаете, я очень люблю Владимира Владимировича. Я его ценю, прислушиваюсь к каждому слову, которое сказал Владимир Владимирович. Его строчки: «Светить и никаких гвоздей — вот лозунг мой и солнца». Это Владимир Владимирович Маяковский.

Но ещё есть один Владимир Владимирович. По телевизору — каждый день. Как говорит, как умно, столько хороших вещей. Поэтому всё, что говорит Познер, для меня очень важно.

И, наконец, Владимир Владимирович, который властвует всем миром, которого слушают в Америке, переводят везде и ко всему, что он скажет, прислушиваются — это Владимир Владимирович Набоков.

Ну и конечно, самый мой любимый Владимир Владимирович — это я, Шахиджанян.

Не говорю. Зачем? Не надо.

Когда-то российский интернет начинался с двух людей. Был такой Александр Гагин, видимо, вам неизвестный: он вёл «Paravoz-News», каждый день обозревал интересные сайты. Говорят, сейчас он живёт в Канаде. Вторым человеком был Антон Носик: он вёл «Вечерний интернет». Но у них были просто читатели, а у меня сообщники, коллеги, друзья, паства — как у священников.

Конечно, а чего лукавить. Я как директор школы. Меня вот спрашиваю: почему я всем в рассылке одинаково пишу? В школе я могу всех собрать в актовом зале или на линейке, но здесь-то я пишу письмо. Я помню слова Эдит Пиаф: «Я пою не для всех, а для каждого». Вот какая она молодец, эта девочка, дочь проститутки. Великая певица, а!

Советская журналистика сама по себе была прекрасной. Мы от неё, к сожалению, ушли. Был замечательный очерк — такой жанр, когда пишешь о хороших людях. Скажем, Аграновский написал замечательно о докторе Святославе Фёдорове, и тот стал известным врачом. Или, скажем, Симон Львович Соловейчик написал массу педагогических книжек и открыл замечательных педагогов: Шаталова, Ильина, Амонашвили, Волкова.

Он же в газете «Комсомольская правда» работал, это потом у него только книжки вышли. Тогда писали об открытиях, о чём-то хорошем, и это было важно. Сегодня если я захочу в какой-то газете написать о чём-то хорошем, мне скажут: «Это реклама, платите». Сегодня всё продаётся. За деньги я могу написать, что Никита Лихачёв — подонок, мерзавец и гад. Это будет реклама. А захочу — напишу, что вы гений. Я же купил.

Поэтому если говорить о современном понимании журналистики — освещение событий, то надо вспоминать Главлит и Главное управление по охране государственных тайн. Там говорили, что можно писать, а чего нельзя.

Мы писали книжку с Никулиным, и у нас там была такая фраза: «Я долго не страховал свою жизнь, но когда увидел, как клоуна убило упавшей люстрой, застраховал». Нам цензор в издательстве сказал: этого печатать нельзя, чтобы в советском цирке падали люстры и убивали людей. Но нам проще было с Никулиным: мы разыскали начальника Главлита, он всё прочёл и сказал: чушь, это можно печатать.

Главлит был при каждой редакции. Любую заметку сначала должен был прочитать человек из Главлита. Бывало, что некогда, и тогда ведущий редактор брал на себя смелость поставить заметку без согласования Главлита, и если там не дай Бог было что-то не то, его бы тут же сняли с работы.

Вот в этом плане — что можно писать, а что нельзя — цензура была. Но это долгий разговор: «Дождь» или не «Дождь», «Лента.ру» или не «Лента.ру», «Грани» или «Каспаров». Роскомнадзор: с одной стороны нужен… Вы понимаете, что если малышу третьего класса показать порнографию, то можно испортить всю его сексуальную жизнь?

Я понимаю, но он закрывает какие-то детские порнографические сайты. Это не так всё однозначно.

Возьмите «Московский комсомолец», где главным редактором работает Павел Гусев, который одно время называл меня своим учителем. Там печатаются «Письма президенту» Александра Минкина. Я человек старой формации, и читая это, я вздрагиваю: как же они не боятся?

Я, по крайней мере, пишу всё что хочу. У меня есть несколько знакомых: они оголтелые люди. Если завтра обрушится дом, они будут очень рады: в России обрушился дом. Сами они живут в Италии и Америке, но знакомы с нашими реалиями. А у меня слёзы на глаза наворачиваются.

Трудно ответить. Я пытался его найти, написал письмо, но не получил ответа. Позвонил его заму Перекопскому — мне дали мобильный — тот не очень симпатично со мной поговорил, но простим его, Господи, я не обижаюсь. Павел Дуров мне по картинке показался человеком очень любопытным, интересным, воспитанным, привлекательным, думающим. У меня ещё был шкурный интерес. Я хотел его спросить: Дуров-Дуров, вот я делаю сообщество, помоги мне, дорогой?

Я вам скажу: вот в «Яндексе», когда он только появился, первый баннер был мой. Назывался он «Не в сексе дело, товарищи», и вёл на мой сайт 1001.ру. У «Яндекса» тогда рекламы ещё не было, и они ставили баннеры бесплатно. Потом перестали.

Я бы сказал Дурову: «Я делаю полезное дело, не всё за деньги. Подумай, как можно прорекламировать бесплатно».

Ну, какой это теперь стартап, когда ему уже 12 лет.

Дух — это другое. Так и хочется сказать «дух старпёра».

О. Когда он приехал недавно на встречу с Медведевым, я думал с ним увидеться. Я и фильм посмотрел «Социальная сеть» — нормально. А потом подумал: а зачем я буду с ним встречаться, что я от него узнаю? Ни-че-го.

Тысяч пятьсот как минимум, а может и миллион научились набирать слепым десятипальцевым методом. Пусть по ворованным версиям, но научились, и это здорово.

Наша программа ведь не только учит набирать — она придаёт уверенность в себе. Я одолел её, прошёл все 100 упражнений, познакомился с хорошими цитатами, подумал о жизни, набирая умные тексты. Например: «Преступление. Полиция. Заключение. Следствие. Адвокат. Блат. Судья. Взяточник. Условно-досрочное освобождение». Или вот другой: «Я добьюсь, я сделаю, я смогу, я хороший, я прекрасный» — человек набирает и сам себе это внушает.

Как-то раз на лекции я произнёс: «Я изменял, изменяю, и буду изменять — себя в лучшую сторону».

Журналистов меньше всего. Даже на факультете журналистики МГУ, где, казалось бы, это должно быть обязательным предметом, сейчас это убрали. Там больше не надо уметь владеть компьютером и уметь набирать слепым десятипальцевым методом. Мне не удалось уговорить декана, ну, Бог с ними.

К счастью, пользователи распределены очень равномерно: я бы сказал, десять частей по 10 процентов. Лучше всего проходят «СОЛО» молодые инженеры от 30 до 40. 10 процентов — после шестидесяти лет, 10 процентов — после семидесяти, 2 процента — после восьмидесяти. Я знаю 5 человек, кому за девяносто и они проходили «СОЛО». Мне это так приятно, чёрт возьми.

Многие школьники начинают, но не заканчивают.

Да, их таких, наверное, 25 процентов. В своё время на HeadHunter.ru написали, что «СОЛО» помогает получить работу, поэтому был приток пользователей, когда начались сокращения в кризис.

В «Набираем.ру» пиратить уже нельзя — там веб-версия, поэтому будут платить. Мало того, мы нашли людей, кто-то тысячу долларов нам заплатил, один человек дал пять тысяч. Я понимаю, что вы не трудитесь в Налоговой службе — они же читают всё, что пишут про доходы.

Ну, в общем я не скрываюсь, но и не очень красуюсь.

(смеётся) Да мне нравится и здесь.

У меня ж особая биография. Я армянин, у меня кровь Карабаха — это потрясаяющая земля, шесть героев Советского союза из маленького Карабаха, композиторы, другие. Сам родился и вырос в Ленинграде: я россиянин, культура российская. До 72 лет я ни разу не был за границей. Впервые поехал на машине: Москва — Ленинград — Выборг — Финляндия — паромом в Швецию — Норвегия — Дания — Голландия — Норвегия — Германия — Польша — Белоруссия — Москва. Я, конечно, обалдел от того, что я там увидел. Здорово. Но Россия лучше всех: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна».

Второе — мне хотелось бы здесь сделать лучше. Здесь очень многое можно сделать.

Шахиджанян: «У меня есть два анекдота, которые я вам очень хочу рассказать. Бежит собака по пустыне, и думает: “Если через 200 метров деревцо не встречу, описаюсь здесь”. Потому что пустыня, ха-ха! А второй анекдот: мужик едет на жутко важное совещание. Если опоздает на одну минуту — ни работы, ни командировки, выговор. А успеет — всё будет. Там премьер-министр, президент. Подъезжает на шикарном Мерседесе, а поставить некуда. И он понимает, что если будет возиться, он не успеет. Говорит: “Господи, дай мне место, я жене не буду изменять, хорошо буду себя вести, помоги мне, Господи!” Увидел свободное место. “Господи, не надо, я нашёл”. Хорошо, правда?»

Нет, очень удобный, просто я не хочу ни к чему быть привязанным. Можно стать рабом айфона. Вчера говорил с хорошим доктором, он спросил, что у меня висит на поясе. Я ответил: шагомер, смотреть, сколько прошёл. Он спрашивает: зачем вам шагомер, если всё в телефоне есть? Я знаю, есть такая программа, но я её не хочу. Я хочу оставаться личностью. Мне кажется, что телефон будет меня подменять: он за меня будет будить, считать, говорить.

Помню, шёл 1956 или 1958 год, когда в Ленинграде открыли первый пункт, где можно было поговорить по телефону и увидеть, с кем говоришь. Один был в Москве в Центральном телеграфе, а второй — на Почтамте в Лениграде.

Ну типа телевидения: камеры поставили и по проводам передавали. Если бы тогда люди могли говорить так, как мы с вами сейчас, по FaceTime, там были бы огромные очереди: это же фантастика — видеть друг друга в цвете и со звуком.

(Владимир Владимирович сел за компьютер отвечать на письма пользователей «СОЛО»)

Я не скрываю, что я отвечаю иногда кратко, иногда не очень кратко. Вот все пишут про Крым, всех волнует эта тема. Я не буду каждому отдельно придумывать текст: я составлю шаблончик и всем пошлю.

Я сначала отвечаю всем, кто с фотографией. А тем, у кого нет фото, я потом добавлю отдельную строчку, чтобы они загрузили.

(отвечает девушке, которая жалуется на большое количество ошибок и маленькую скорость набора текста)

Ну это не очень много, на самом деле. У наших ребят — 300-400, у меня на показ — 530 очень редко, а так — 250-350 символов в минуту.

Здесь в личных сообщениях можно посмотреть, сколько диалогов. 1858 страниц, по 10 человек на каждой — значит, 18580 человек.

Есть люди, которые мне пишут такое… Им по 80 лет, тёткам, дядькам. Им очень трудно. Мы для них вообще свет в окошке.

С девушками сложно. Во-первых, у нас парни работают круглосуточно, а девушек я не могу заставлять задерживаться на работе. Во-вторых, у девушек бывают месячные. В балете целый график составляют, у кого когда месячные. В-третьих, если она красивая, то за ней начнут ухаживать сотрудники. А что, если она понравится двум парням сразу? Начнётся конкуренция, один обязательно будет обижен, коллектив расстроится. А если она некрасивая, зачем она тогда нам нужна?

Это преподавательница: она сидела здесь, вела трансляцию на сайте. У нас их 30 человек, но они не в штате: работают с поликлиниками, обучают их сотрудников, как надо пользоваться компьютером. У них же там внедрили эту систему, ЕМИАС.

Практически всё поменялось, кроме самого секса: он каким был, таким и остался. Он вне партий, вне возраста.

Есть женщины, которые никогда не испытывали оргазма. После моей книги ко мне многие приходили со словами: «Владимир Владимирович, миленький, ну помогите мне испытать оргазм».

Да, был. У меня жена давно умерла, к сожалению. Но у меня потом было несколько бурных романов; ну, сейчас не бурные.

Ну конечно, а как же.

Я не отвечаю на этот вопрос. Есть три вопроса, на которые нельзя отвечать и которые лучше не задавать: какая у вас сексуальная жизнь, верите ли вы в Бога (как вы относитесь к религии — можно) и сколько вы зарабатываете. Если человек захочет говорить, он вам сам скажет.

Тогда я добавлю вам сам. Мне очень понравилось с вами разговаривать. Я предсказываю вам одну вещь, которую вы сможете проверить через 20 лет: у вас будет большое будущее, если вы не будете пить — раз, если сохраните верность тому, кого любите — два, если будете всегда помнить своих родных — три, и есть несколько жизненных правил, которые я стараюсь всюду продвигать.

Кредит очень часто портит отношения. В России так: дал в долг — убьют, не дал — тоже убьют. Чтобы кредит не портил отношения, нужно запомнить одно правило: в долг можно давать только ту сумму и тому человеку, которую вы можете подарить. Например, вы у меня сейчас попросите сто рублей, я спокойно вытащу. Встретимся — вернёте, не встретимся — ничего страшного.

Я учился в университете и ходил на дневные лекции у профессора Радцика. Он как-то меня встретил на лестнице и сказал: «Чего это вы такой понурый?» Я говорю нахально: «Есть хочется!» Он: «Так идите поешьте!» А я: «Так у меня денег нет!» Говорит: «Ну возьмите, поешьте», — и дал мне 25 рублей.

По тем временам это была огромная сумма. Мы с моими друзьями пошли в отель «Националь», съели цыплёнка табака, выпили кофе — а отдавать-то надо! А денег у меня нет, и я перестал ходить на лекции Радцика — неудобно же. Он меня встретил как-то в коридоре и спросил: «Чего это вы не ходите ни на лекции, ни на семинары?» Я ему отвечаю: «Да неудобно, я вам деньги должен, а никак не могу…» Он тогда и сказал: «Бросьте! Есть правило: в долг можно давать только ту сумму и тому человеку, которую вы можете подарить. Я вам подарил эти деньги!»

Я ему потом отдал. Но правило мне запало, и с тех пор у меня никогда ни с кем из-за денег не портиились отношения.

Второе правило: во всех удачах благодарите обстоятельства, а в неудачах вините себя. Вот если получится интервью, я буду благодарить вас, что вы расшифровали хорошо, всё поняли, ну, мне повезло. А если не получится — ну, дурак я, и много времени потратил, и наговорил не то, и не подготовился. Я виноват, только я.

Мы очень много злимся. Этот гад, тот мерзавец, расстрелять, кастрировать, отрезать… Нет, ни в коем случае. Обижаться на друзей нельзя: если вы мне друг, я же вас прощу! А на врагов — бесполезно: если он враг, сколько бы я на него не злился, ему ни холодно, ни горячо, а я-то нервы трачу.

Вы спросили меня, как я дожил до 74 лет. Да вот так и дожил — радостно. Чего это я буду на вас злиться? Пошли вы нафиг.

Нет, такое редко бывает. Вы всё равно ко мне хорошо относитесь, я вас считаю другом.

Следующее правило: никогда не жалей о прошедшем. Что ни случилось, было плохо — не жалей, потому что бесполезно. Самое главное — впереди. Вот у меня самое главное — впереди. (усмехается) Я понимаю, вы смотрите на меня и думаете: старый дурак, 74 года, что у тебя впереди-то!

Потрясающая книжка. Берите конфетку. А у меня впереди — создания сообщества, где одни люди смогут помочь другим. Если вдруг нам повезёт и нам все будут платить, мы сможем снять хороший офис, нанять талантливых людей, платить им баснословные деньги. Мне очень хочется всем сотрудникам платить настолько большие деньги, чтобы они забыли о них и ни в чём не знали… Просто блеск.

И теперь самое главное — нужно найти свой смысл жизни.

Я нашёл для себя. Мой смысл жизни — в радости. Вот вы мне понравились, я с вами познакомился — мне радостно. Выйдет интервью — тоже будет радостно, но не очень большая такая радость. А когда выходит книжка — господи, какая радость! А когда новая версия программы — ещё большая радость!

Вот мы с вами людям ответили, и люди тебя благодарят — это приятно. Радостно. Это не удовольствие. Вот вы едите конфетку: правда, вкусная?

Сладкая. Это удовольствие. Удовольствие иногда бывает разрушительно. Сахар — это вредно, «белая смерть», разрушительный для зуб, для сосудов. (шёпотом) А радость — она не бывает вредной!

Радость — это катарсис. Каждый день — это праздник, он тебе дарован.

Набираем.ру, 1001.ру и «ЭргоСОЛО».

Я в Твиттере есть, «Газету.ру» читаю, смотрю Gay.ru.

Я пишу… Я, наверное, её никогда не напишу. Есть ещё Queer.ru, его ведёт один мой прошлый студент. Там есть материалы, которые идут в досье по книжке.

У меня вот «Мамба» в закладках по старой памяти. Я там в лидерах, могу познакомиться с геями, они мне пишут свои исповеди, а я их потом с разрешния публикую в своём досье — или меняю их личные данные.

Меня геи не любят за то, что я гетеро и гомофобом меня считают, а гетеро — за то что я много защищаю геев, потому что это нормальное явление: 20 процентов людей бисексуальны. До 37 процентов попробовали хотя бы один раз: у женщин 2 процента чистого гомосексуализма, у мужчин — 4.

Оставить комментарий

Ваш комментарий будет опубликован после модерации.